Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
* * *
Возможно, это она сдвинула дело с мертвой точки, но на самом деле они были здесь из-за Ната. Примерно полтора года назад отец Элен умер от сердечного приступа, и она, обычно спокойная и уверенная в своей жизни, оказалась в тяжелом положении. Элен чувствовала себя несчастной и запутавшейся. Ей казалось, что жизнь должна представлять собой нечто большее, чем необходимость каждое утро идти на работу, пусть даже это была любимая работа. Элен преподавала историю США школьникам средних классов, сообразительным детям, задававшим разумные вопросы. Работа давала Элен ощущение цели, смысла и осознания того, что она делает нечто полезное… но все-таки этого было недостаточно. Смерть ее отца была похожа на звонок будильника или на предупреждение о том, что однажды она тоже умрет, – возможно, раньше, чем ожидает, и без всякого предупреждения. Вместе с тем Элен мучила мысль, что она живет не так, как должна жить. Эта мысль наполняла ее ужасом, и тяжелое, давящее ощущение распространялось на все остальное.
– Чего ты хочешь? – спросил Нат однажды вечером. Он рассматривал ее новую тревогу как загадку или проблему, требующую решения.
Они сидели в гостиной их кооперативной квартиры в Коннектикуте. Нат открыл бутылку вина, и они прижались друг к другу на диване перед газовым камином, который никогда не нравился Элен, потому что был плохой заменой настоящему камину с потрескивающими дровами и запахом дыма. Нат купил ей благовония с сосновым и кедровым запахом, чтобы зажигать их перед работающим камином, что было очень мило с его стороны, но не особенно помогало.
– Что может сделать тебя счастливой? – спросил Нат, снова наполнив ее бокал.
Она посмотрела на своего симпатичного, усердного, серьезного мужа, любителя решать проблемы, и абсурдность его вопроса поразила ее как удар под ложечку.
– Счастливой? – тупо повторила Элен. Казалось, что счастье – это естественное состояние Ната. Он находил искреннюю радость в еженедельных экскурсиях с группой орнитологов-любителей, состоявшей в основном из пожилых людей, в заповедники и национальные парки для наблюдения и фотографирования дроздов, балтиморской иволги и щеглов. Он с наслаждением просматривал свои любимые научные блоги и подкасты. Он обретал душевное спокойствие, изучая окружающую природу и подразделяя живых существ на царства, типы, порядки, классы и виды. В магистратуре Нат постоянно выступал в качестве гостя в блоге своего лучшего друга Пита. Пит писал о проблемах окружающей среды и привлек Ната к съемке серии коротких видеосюжетов под общим названием «Спросите ученого мужа». Читатели присылали вопросы, вроде: «Какие мутации характерны для лягушек?» или «Что происходит с популяцией пчел?», и Нат выступал в лабораторном халате, объясняя мутации, биологическое разнообразие и эволюцию доступным, обаятельным и вместе с тем вполне научным образом.
Для Ната с его научным складом ума мир обладал изначальным смыслом; везде присутствовал успокоительный порядок, которым он с удовольствием делился с другими людьми. Он никогда не испытывал потребности задавать себе более серьезные вопросы, вроде: «Чего не хватает в этой картине мира?» или «В чем подлинная цель того, что называется жизнью?».
Сейчас он поморгал и кивнул, продолжая смотреть на Элен в ожидании ответа и явно не собираясь отступать, пока не получит его.
Элен подумала о том, как она проводит время, и о своих ежедневных поездках по пригородному пейзажу, состоявшему из аптек, ресторанов, стрип-клубов, автомоек и прачечных. Много света и шума, множество людей, спешащих по своим делам, покупающих занавески, лекарства от изжоги или забирающих белье из прачечной перед тем, как отправиться на работу. Все это казалось совершенно бессмысленным.
«Что делает меня счастливой?» – подумала она.
В последнее время она чувствовала себя лучше всего во время бесплатных экскурсий по выходным, которые она время от времени водила в музее Гринсборо – крошечном историческом музее, воссоздававшем быт и нравы середины XIX века. Одетая в плотное длинное платье со старинным капором, она делала маканые свечи и сбивала сливочное масло под любопытными взглядами посетителей. Она с удовольствием отвечала на вопросы о том, какой была жизнь в то время и как мужчины и женщины проводили свои дни. Элен была историком, и становление Америки было областью ее профессиональных интересов. Подобно Нату, игравшему роль ученого мужа, ей нравилось делиться своими знаниями. Но больше всего она любила минуты тишины в музее, в промежутках между экскурсионными группами, когда она действительно могла представить, что вернулась в прошлое, где жизнь была спокойной и осмысленной. Нужно было доить коров, ухаживать за садом, сбивать масло, топить печь и готовить ужин.
Нат продолжал смотреть на нее, Элен сделала большой глоток вина, закрыла глаза и углубилась в свою память в поисках старейшей мечты, появившейся в детстве, когда она читала о маленьком доме в прерии, – мечты, подкрепленной ее студенческими и научными исследованиями о жизни колониальной Новой Англии и американских первопроходцев.
Элен не могла прямо сказать Нату, что ее сделало бы счастливой путешествие в прошлое, поэтому выбрала самое близкое к этому.
– Дом в сельской глуши, – наконец сказала она.
Нат удивленно повернулся к ней.
– В глуши? Ты серьезно?
– Да, – ответила она. – С хорошим земельным участком, где есть место для большого сада; возможно, для кур и коз. И с кладовой. Я хочу научиться консервировать овощи, которые буду сама выращивать. Я хочу вести простую жизнь, подальше от шума и уличного движения.
Когда она произнесла эти слова, то почувствовала их подлинность: это была ее мечта, ее неизменное тайное желание. Она посмотрела на жалкий огонек газового камина и добавила:
– Еще я хочу иметь настоящий камин, где горят настоящие дрова.
Нат с улыбкой поставил свой бокал и взял жену за руку.
– Эти желания легко выполнимы, – сказал он, целуя ее пальцы.
В тот момент Элен не придала особого значения его замечанию.
Как подступиться к такой грандиозной перемене? Их жизнь казалась высеченной в камне: приятная новая квартира, которой им пришлось дожидаться, новенькая «тойота приус», ежемесячные счета, после оплаты которых оставалось лишь немного денег. У обоих имелась завидная преподавательская работа в академии Палмера, частной школе с полным пансионом для богатых детей со всей Новой Англии. Нат преподавал курс естественных наук, а Элен – историю. С учетом времени на дорогу, школьные уроки, проверку домашних заданий, письменных тестов и составление учебных планов по вечерам, они работали по шестьдесят часов в неделю, а то и больше. Все это никак не сочеталось со спокойной жизнью в глубинке.
Но Нат уже строил планы.
– Мы не так глубоко застряли здесь, как ты думаешь, – сказал он спустя пару дней и указал на стопку конвертов, которые начали поступать через несколько недель после смерти ее отца.
Элен понимающе кивнула. Она была единственным ребенком, и ее отец – простой человек, проживший на своем ранчо более пятидесяти лет, водивший старый пикап «форд» и покупавший одежду в «Уолмарте», – оставил дочери большой сюрприз. Она была слишком поглощена горем, чтобы все правильно понять в первые дни после похорон, когда его юрист впервые поднял этот вопрос, но когда она наконец заставила себя разобрать отцовские архивы, то испытала настоящее потрясение. Элен понятия не имела, что все эти годы он копил деньги на вкладах и делал разумные капиталовложения, что он имел два полиса страхования жизни с щедрыми выплатами и что его скромный дом, который он выкупил за двадцать лет, из-за своего выгодного расположения стоил каждого доллара, потраченного на ипотечные выплаты. Это было непредвиденное наследство, и, хотя Элен была скорее ошеломлена, нежели обрадована, Нат был совершенно прав. С такими деньгами можно было решить почти любые проблемы.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
